При разработке экономической политики на основе цен не производится оценка того, что важно для людей

Управление на основе цен стало модным явлением не только в экономике, но и в государственной политике. Установление ценника на меры экономической политики путем измерения в одной единице выгод для целевых групп и издержек, которые могут понести другие, создает ауру объективности и прозрачности.

Цель состоит в том, чтобы дать директивным органам возможность сделать рациональный выбор между различными способами решения одной и той же проблемы: сравнить различные проблемы и меры для их решения просто в соответствии с их относительной экономической эффективностью в долларах или какой-либо другой валюте. Когда все можно измерить и сопоставить, можно практически обойтись без политики.

Беспорядочность политики с бесконечными попытками найти точки соприкосновения между несоизмеримыми по своей сути целями, можно превратить в простую электронную таблицу, из которой можно выбрать наиболее экономически выгодный вариант. Правительство начинает осуществлять государственное управление на основе ценников. 

В качестве модели служат рынки идеального типа, которые можно найти только в учебниках. Идея заключается в том, что торговля раскрывает ценность объектов покупателям и продавцам, и поэтому цена содержит всю необходимую информацию. Конечно, это верно только в отношении эффективных рынков — рынков без информационных издержек и трансакционных издержек, где невозможна сделка, которая принесла бы пользу одному человеку, не ухудшая положение другого.

Эффективность по Парето, как известно это состояние равновесия, недостижима в реальном мире. Вот почему в большинстве случаев ее заменяют простым анализом чистой выгоды. До тех пор, пока чистые выгоды превышают чистые затраты, политику стоит проводить. Однако оценить все издержки и все выгоды, а также установить на них цену — непростая задача. Цены на большинство видов деятельности и ресурсов отсутствуют или не поддаются наблюдению. Они должны активно выводиться на основе предположений, которые неизбежно являются неполными или смещенными в пользу простоты измерения и которые часто совершенно неверны.

Ложные предположения

Даже те рынки, для которых впервые была разработана парадигма эффективности, зависят от институциональной инфраструктуры, включающей правила раскрытия информации, рейтинговые агентства, финансовый анализ, регуляторов и надзорные органы, для приблизительного расчета информационной эффективности. Тем не менее все эти государственные инвестиции в финансовую стабильность не предотвращают частое возникновение пузырей и кризисы, которые следуют за ними, как ночь за днем.

Такая мелочь, как новая информация, которая ранее игнорировалась, может спровоцировать бегство достаточного количества инвесторов, чтобы запустить спираль снижения цен. По мере падения цен все больше инвесторов продают свои активы, а чем больше инвесторов продают, тем сильнее падают цены. Эту динамику, в которой цены являются одновременно и причиной, и следствием, может остановить только вмешательство государства, которое устанавливает нижний предел цен, выступая в качестве посредника или кредитора последней инстанции.

Даже в самых благоприятных обстоятельствах цена финансовых активов содержит лишь ограниченную информацию о базовом продукте. Как давно заметил Джон Мейнард Кейнс, цена актива отражает представления о том, за какую сумму инвесторы надеются продать его в будущем. Это похоже на конкурс красоты, в котором побеждает тот, кто предскажет, кого другие сочтут самым красивым. Речь идет не о красоте как таковой и не о «фундаментальной ценности» экономического предприятия, которое выпустило активы в оборот.

Субъект предпринимательской деятельности может быть менее сложным, чем нация, но это тоже сложное предприятие, которое трудно оценить по единой шкале. Когда-то компании были организованы для производства товаров или услуг, на которые был определенный спрос. Первоначально корпорации должны были указать цель, чтобы получить привилегию регистрации в качестве корпорации — действовать как отдельное юридическое лицо, которое владеет собственными активами, заключает контракты от своего имени и может оградить своих акционеров от ответственности за свою деятельность.

Сегодня корпорации больше не берут на себя обязательств по достижению какой-либо конкретной цели; вместо этого их целью является максимальное увеличение акционерной стоимости. В результате корпорации превратились в монетные дворы, в которых активы компании используются в качестве залога, планы обратного выкупа акций предоставляют акционерам ликвидность по требованию, а затраты на рабочую силу сокращаются, за исключением компенсаций директорам и должностным лицам, чьи стимулы должны совпадать с мотивами акционеров, чтобы эта модель работала.

Корпорации-банкоматы

Превращение корпораций в банкоматы для инвесторов имело странные последствия. Возьмем, к примеру, компанию Boeing, которая несколько лет назад попала на первые полосы газет, когда два ее самолета 737 MAX потерпели крушение, и еще раз, совсем недавно, когда во время полета оторвало дверь. После более ранних инцидентов, в результате которых погибли сотни пассажиров, их родственники потеряли близких, а самолеты несколько месяцев оставались приземленными для проверки безопасности, акционеры подали в суд на директоров компании. Они потребовали от компании сотни миллионов долларов компенсации за то, что она не следила за безопасностью продукции.

В ходе судебного разбирательства выяснилось, что совет директоров не следил за безопасностью полетов. В совете директоров были комитет по аудиту и комитет по вознаграждениям, но не было комитета по безопасности продукции. Информационная система для уведомления директоров об опасениях инженеров по поводу безопасности самолетов отсутствовала.

По факту компания перенесла свою штаб-квартиру из Сиэтла, своей производственной базы, в Чикаго, свой инвестиционный центр, а затем на окраину Вашингтона, округ Колумбия, предположительно свою базу политического влияния. Директора считали, что не сделали ничего плохого. Они делали то, что им велели назначившие их акционеры, — максимизировали акционерную стоимость.

Канцлерский суд штата Делавэр, который долгое время одобрял максимизацию акционерной стоимости, привлек их к ответу: компания, производящая самолеты, имеет важнейшую миссию по обеспечению того, чтобы самолеты летали. Неспособность внедрить систему информирования и мониторинга, которая предупреждала бы их о проблемах безопасности, приравнивалась к нарушению их фидуциарных обязанностей.

(На просьбу дать комментарий компания Boeing сообщила, что с 2019 года она добавила в свой совет директоров специалистов с обширными инженерными знаниями и опытом в области безопасности, учредила должность руководителя, отвечающего за аэрокосмическую безопасность, а также создала комитеты, контролирующие производство и качество).

Boeing — не единичный случай. Другие компании также подвергают клиентов риску в погоне за акционерной стоимостью. Тем не менее уроки об опасности управления с ориентацией на цену акций, а не на предназначение, были в значительной степени проигнорированы. На деле хеджевые фонды и инвестиционные фонды предпринимают очередную попытку извлечь финансовую прибыль — единственную ценность, которую они признают, независимо от того, чего это будет стоить другим. Хуже того, ценовой механизм также превращает политику и правительство в механизм ценообразования.

Стандартизация, оценка и формирование цен имеют приоритет над обдумыванием, рассуждением и суждением. Тикер фондового рынка и темпы роста могут что-то сказать об экономике, но ничего не говорят о ее влиянии на благосостояние людей или окружающую среду. Еще меньше они могут сказать о состоянии политической системы и общественных отношений.

В то время как инвесторы ищут безопасные гавани для своих денег, услуги по уходу остаются в основном неоплачиваемыми, ценность человеческого творчества определяется кассовыми сборами, природа сводится к еще одному классу активов, которые можно эксплуатировать ради денег, а то, что остается от общества, собирается коммерческими цифровыми платформами. Таковы социальные издержки ценового механизма, который не включает в себя почти ничего, что важно для людей.

КАТАРИНА ПИСТОР — профессор кафедры сравнительного права имени Эдвина Б. Паркера в Школе права Колумбийского университета.

Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и не обязательно отражают политику МВФ.