Геополитические изменения, связанные со сменой поколений, создают новые возможности для процветания Большого Ближнего Востока

Ближний Восток часто считают ареной непрекращающихся конфликтов: амбициозные региональные соперники конкурируют ради достижения преимущества, а неугомонная молодежь восстает против авторитарного правления и упадка в экономике. И все же, несмотря на многочисленные проблемы этого региона, от ядерной программы Исламской Республики Иран до ожесточенных конфликтов на палестинских территориях, в Ираке, Йемене, Ливии, Сирии и Судане, последние события указывают на то, что положение Ближнего Востока в мире претерпевает коренные изменения.

«Авраамовы соглашения» между Израилем и группой арабских стран в 2020 году — или же недавнее сближение между Ираном и Саудовской Аравией — сигнализируют о коренных сдвигах в региональной политике. Важнейшим стимулом для перемен является ощутимое изменение в перспективах Ближнего Востока с точки зрения Соединенных Штатов. Начиная с революции 1979 года в Иране, США служили оплотом архитектуры безопасности в регионе. Они осуществляли сдерживание сначала Ирана, а затем и Ирака, после вторжения в Кувейт в 1990 году. После атак 9 сентября объявленная Соединенными Штатами «глобальная война против террора» привлекла к этому региону повышенное внимание, что подтолкнуло Вашингтон к войнам в Афганистане и Ираке, а также к интервенциям в Ливии и Сирии. Пройдя этот пик периода вовлеченности и заинтересованности, США переключили свое внимание на другие глобальные приоритеты, в частности, на осуществление контроля за подъемом Китая.

Несмотря на заверения США об обратном, Вашингтон больше не хочет ввязываться в ближневосточные конфликты, и это стало ясно как его друзьям, так и недругам в регионе. Начатые им войны в Афганистане, Ираке и Ливии потерпели фиаско, а воздействие на конфликты в Сирии и Йемене носило ограниченный характер. Вашингтон по-прежнему стремится к сдерживанию Ирана, но не ценой прямого противостояния.

Осознание этой реальности означает, что странам Ближнего Востока необходимо самим больше думать и заботиться о собственной безопасности. По мнению региональных держав, в отсутствие четких американских гарантий безопасности целесообразно смягчать угрозы и сокращать напряженность в отношениях с противниками путем дипломатии и углубления экономического сотрудничества. Этот подход позволил Саудовской Аравии и Объединенным Арабским Эмиратам (ОАЭ) улучшить отношения с Катаром и восстановить связи с Турцией, Ираком и, в последнее время, с Ираном и Сирией. Эта же логика позволила заключить «Авраамовы соглашения» и усилить взаимодействие между Израилем и Саудовской Аравией. Монархии Персидского залива инвестируют в экономику Израиля, Ирака и Турции, а следующими объектами могут стать Иран и Сирия. Экономическая дипломатия нацелена на использование возможностей, но в то же время является способом формирования и сохранения новых стратегических отношений.

Интеграция вместо конфронтации

Потепление в отношениях между странами региона, разделенными со времен «арабской весны» 2011 года и соглашения с Ираном по ядерной программе 2015 года стенами непримиримых противоречий, пойдет на благо странам, оказавшимся меж двух огней: от Ливана и Ирака в Левантийском бассейне до Катара и Омана в Персидском заливе. Увеличение торговых и инвестиционных потоков — еще один важный результат. И Саудовская Аравия, и ОАЭ инвестируют в экономику Турции и Ирака. Торговля ОАЭ с Ираном за последние два года выросла, а Саудовская Аравия намекала на возможность вложений в Иран, при условии, что страны смогут нормализовать свои отношения. Сейчас ведутся переговоры о крупных инвестициях в торговый коридор, который свяжет Персидский залив со Средиземноморьем и предусматривает строительство автомобильных и железных дорог, соединяющих Оман с Саудовской Аравией и далее с Ираком, Иорданией, Сирией и Турцией, с ответвлениями в Иран и Израиль. США не приветствуют включение Ирана, но поддерживают расширение сотрудничества между странами Персидского залива, Левантийского бассейна и Индией для ограничения роли Китая в регионе и интеграции Персидского залива в свою стратегию в Азии.

Какой бы фантастической ни казалась эта концепция (а на пути ее реализации имеются серьезные преграды, особенно судьба Сирии), она подчеркивает, как далеко продвинулся регион в своем геостратегическом развитии. Ближний Восток сейчас думает об экономической интеграции, которая придет на смену конфронтации. Обеспокоенность вопросами безопасности до сих пор препятствовала реализации подобного проекта, но теперь можно представить себе будущее, не слишком отличающееся от ситуации в современной Юго-Восточной Азии, и увидеть в экономической интеграции решение неизбывных проблем безопасности. Даже США признают стратегическое преимущество содействия формированию экономической концепции развития региона.

Наиболее амбициозные ближневосточные державы — Саудовская Аравия и ОАЭ — надеются стать заметными игроками на глобальной экономической арене. Этим странам нужна безопасность, чтобы сформировать сферу услуг, привлечь инвестиции и укрепить свои позиции в качестве экономического центра региона. Ввиду выхода экономических границ Ближнего Востока за пределы более узкой «карты безопасности», какой ее представляют себе многие западные наблюдатели, эта концепция выглядит более убедительно. Экономические и культурные связи вплетают Центральную Азию и Кавказ, регион Африканского Рога и Южную Азию в регион Ближнего Востока и Северной Африки в традиционном понимании. Отметим лишь, что крупнейшим торговым партнером ОАЭ сейчас является Индия. Китай и Восточная Азия играют важную роль в утверждении этой экономической концепции.

Геостратегические изменения

Китай в настоящее время является крупнейшим партнером Саудовской Аравии в области энергетики, и его инвестиции в экономику королевства превосходят инвестиции всех остальных стран. Кроме того, Китай укрепляет свои экономические связи с другими странами Персидского залива, а также с Ираном, Ираком, Египтом и Пакистаном. Китай инвестировал свыше 56 млрд долларов США в Пакистан в рамках своей инициативы «Пояс и путь» и обсуждает сходные инвестиции в развитие торговли и инфраструктуры в Иране. Для Китая Большой Ближний Восток является принципиально важной частью его евразийской концепции, массивом суши, который соединит экономику Китая с Европой.

Западный Китай граничит с Большим Ближним Востоком — регионом, имеющим стратегическое значение, особенно по мере продвижения собственного внутреннего экономического производства Китая на запад с побережья Тихого океана на востоке. Китай привлекают как обширные энергетические ресурсы этого региона, так и его потенциал в качестве транзитного коридора, способного устранить нынешнюю зависимость Китая от Индийского и Тихого океанов и от морских путей прохода в Юго-Восточной Азии и Южно-Китайском море, которые становятся ареной все более острых споров. Аравийский полуостров имеет важнейшее значение для торговли Восточной Азии с Африкой и Европой, а Иран и Пакистан представляют собой уникальные коридоры, которые соединяют Европу, с одной стороны, и Аравийское море, с другой, с Китаем через Центральную Азию или, по суше, с Синьцзяном.

Подобно тому, как США перевели взгляд с Ближнего Востока на Азию, Китай смотрит на запад, в сторону Ближнего Востока. Это двойное переключение интересов крупнейших великих держав мира представляет собой важнейшее изменение в геополитике Ближнего Востока за десятилетия. Более глубокое участие Китая в регионе окажет экономическое воздействие, а также внесет вклад в формирование большей экономической взаимозависимости между странами региона, о чем свидетельствует роль Пекина в нормализации отношений между Ираном и Саудовской Аравией.

Этот геостратегический сдвиг увеличился в том числе и из-за войны России с Украиной. Россия давно активно участвовала в событиях на Ближнем Востоке через свое вмешательство в гражданскую войну в Сирии и посредством пакта о нефтедобыче с Саудовской Аравией и Организацией стран — экспортеров нефти. Война уменьшила степень вовлеченности России в сирийский конфликт, но укрепила ее сотрудничество с Ираном. Это сотрудничество наиболее ярко проявляется в военной области: иранские дроны и снаряды используются в ударах России по Украине. Но зависимость России от Ирана выходит за рамки военных поставок. Москва все чаще подумывает о создании транзитного коридора, простирающего от порта Астрахани в Каспийском море через Иран до порта Чехбехар в Аравийском море, для того чтобы вести торговлю с миром. Рост российской торговли имеет важное значение для экономики Ирана, испытывающей нехватку денежных средств, но он также соединил Иран с портовыми городами на южном побережье Персидского залива, которые являются частью формирующейся российской торговой сети.

Новые трубопроводы

Такая же динамика, но только вызванная реакцией Европы на российскую агрессию, имеет место в странах Северной Африки и Левантийского бассейна. По мере отказа Европы от российских нефти и газа она неизбежно будет больше полагаться на импорт энергоресурсов из стран Северной Африки, Ближнего Востока, Кавказа и Центральной Азии. Это повлияет в первую очередь на Алжир и Египет — главных производителей газа в регионе. Но от более широких последствий для экономической интеграции всего Средиземноморья выиграют также Тунис и Марокко, которые находятся в авангарде цепочек поставок, обслуживающих европейские страны. Связи в области энергетики преобразуются в планы создания трубопроводов для транспортировки нефти и газа из этих источников в Европу. Турция видит свое будущее в том, чтобы стать центром транзита энергетических продуктов, поступающих по трубопроводам с юга и востока и следующих на запад в Европу. Саудовская Аравия и Катар рассматривают возможность строительства трубопроводов для транспортировки как собственных, так и иракских нефти и газа в этот транзитный центр Турции.

Эти планы зависят от урегулирования конфликтов внутри стран и между странами, по которым должны пройти трубопроводы. Экономическая заинтересованность, в свою очередь, будет способствовать заинтересованности в сохранении мира. Возможно, что эта цель — дело отдаленной перспективы, но достичь ее реально. В ноябре 2022 года Израиль и Ливан (с согласия группировки «Хезболла») подписали историческое соглашение о демаркации морских границ в акватории Средиземного моря — необходимая прелюдия для разработки странами своих газовых месторождений. Соглашение было заключено при посредничестве США, которые, признавая зарождающиеся тенденции, надеются заменить установленный ими в регионе старый порядок на новый, соединяющий Индию с Персидским заливом и Израилем через сеть портов, дорог и железнодорожных путей. Американская концепция отчасти направлена на сдерживание Ирана и Китая. Но при условии, что она будет опираться на экономические связи, она также будет утверждать новую геополитическую реальность в регионе.

Как уже не раз случалось в истории, будущее Большого Ближнего Востока будет определяться соперничеством великих держав. Но в данном случае они стремятся не разъединять страны, а сближать их в экономическом отношении. Это откроет перед регионом новые возможности.

ВАЛИ НАСР — профессор программы международных отношений и ближневосточных исследований Маджида Хаддури в Школе перспективных международных исследований Университета Джонса Хопкинса.

Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и не обязательно отражают политику МВФ.