Джошуа Ганс утверждает, что для оценки достоинств и недостатков ИИ необходимо передать его в пользование людям.

В беседе с Марджори Энрикес из ФиР Джошуа Ганс, соавтор книги «Сила и предсказание. Революционная экономика искусственного интеллекта» (Power and Prediction: The Disruptive Economics of Artificial Intelligence), оценивает влияние ИИ на экономику, развеивает преувеличенные опасения в отношении новой технологии и объясняет, почему трудно определить, кто будет следить за соблюдением этических норм. Он также рассказывает, почему ИИ должен быть доступным на конкурентной основе и находиться в широком коммерческом обращении.

ФиР: В течение многих лет экономисты тщательно изучали влияние автоматизации, например конвейерного производства, на рабочие места и экономику. Чем эта последняя волна ИИ отличается от предыдущих форм автоматизации?

Дж. Г.: В предыдущие волны автоматизации внимание было сосредоточено преимущественно на задачах, связанных с физическим трудом, тогда как ИИ, как правило, дает возможность автоматизации когнитивных задач. Однако даже такое разграничение может вводить в заблуждение. В любом случае, в прошлом автоматизация, связанная с использованием машин, которые выполняли задачи, сопряженные с физическим трудом, заключалась в автоматизации деятельности человека, которая включала не только физическую работу, но и когнитивное выражение намерения и использования. А с революцией в области информационных технологий многие задачи, а именно вычисления, были направлены на автоматизацию когнитивных процессов.

Основное отличие заключается, скорее, в способности машины осуществлять взаимодействие в меняющихся и нестандартных условиях. Таким образом, при том что ранее было возможно создать машину, которая может брать определенный предмет в определенном месте и перемещать его в другое место, ИИ может позволить брать и перемещать случайный предмет, который не находится в заранее определенном месте. Для этой задачи необходимо ориентироваться в окружающей обстановке. Поэтому если говорить о том, что особенно выделяет ИИ, то это способность автоматизировать задачи в более разнообразных условиях.

ФиР: Заглядывая в будущее на следующие пять лет, каким образом, по Вашему мнению, ИИ наиболее существенно повлияет на производительность, занятость и неравенство доходов?

Дж. Г.: Имеющиеся на сегодняшний день свидетельства показывают, что в случаях, когда ИИ используется для выполнения рабочих задач, он часто включает инструменты, которые позволяют людям с более низким уровнем навыков и меньшим опытом работать наравне с теми, кто обладает более высоким уровнем навыков и большим опытом. Например, внедренные в Токио инструменты прогнозирования спроса, которые показывают, где в данный момент времени потенциально доступно больше заказов, позволили менее опытным водителям такси тратить меньше времени на поиск пассажиров, однако мало повлияли на повышение производительности опытных водителей.

Из этого можно сделать вывод о том, что в определенных профессиях премии за навыки сократятся, а возможности трудоустройства откроются для более широкого круга людей. Как правило, это будет приводить к повышению производительности, росту занятости и снижению неравенства в доходах, по крайней мере, в определенных диапазонах распределения доходов. Больше чем на следующие пять лет прогнозы делать труднее.

ФиР: Какие ключевые аспекты ИИ, по Вашему мнению, преувеличиваются или не учитываются в текущих дискуссиях о его влиянии?

Если бы я только мог знать, ведь все так быстро меняется!

Тем не менее, наряду с этим подъемом наблюдается необычно высокий уровень опасений и беспокойства по поводу возможных неблагоприятных последствий использования генеративного ИИ. Это, в каком-то смысле, свидетельство его успеха. Большие языковые модели (или LLM), такие как ChatGPT или Bard, могут выполнять задачи, связанные с написанием текстов, быстрее и лучше, чем люди. Генеративное искусство позволяет создавать изображения, на создание которых с помощью существующих инструментов могло бы уйти несколько дней или больше. Рост производительности в выполнении задач программирования был феноменальным. В результате всех этих успехов некоторые проводят экстраполяцию и видят, что в таких задачах ИИ заменит людей и все это произойдет даже слишком быстро.

Уже сейчас мы задаем себе вопрос: может быть, было бы лучше, если бы никакие из этих технологий не были изобретены или, по крайней мере, если бы их внедрение было замедлено, чтобы дать нам время оценить последствия. Это может объясняться соображениями предосторожности, но их необходимо соотносить с потерями производительности от медленного внедрения. Кроме того, узнать, каковы могут быть эти неблагоприятные последствия, невозможно без того, чтобы предоставить эти технологии людям.

Так что в целом, я думаю, страхи преувеличены в том смысле, что это скорее расплывчатые предположения, чем нечто, связанное с четкими или не столь четкими доказательствами. А вот улучшения производительности очень реальны и заметны. Это говорит о том, что «дать волю развитию» пока что является правильной стратегией.

Тем не менее, если одно из достоинств такой политики состоит в том, чтобы узнать, какими могут быть неблагоприятные последствия, нам следует отслеживать эти последствия, выявлять их причины и рассматривать возможность опробования различных мер политики, которые могут их смягчить. Скорость имеет свои преимущества, но также означает, что мы должны более активно работать, чтобы обеспечить наилучший результат.

ФиР: Каковы последствия внедрения ИИ для таких организаций, как МВФ, которые стремятся способствовать росту и процветанию стран? Каким образом ИИ может помочь этим организациям в достижении их целей и поддержать страны в их экономическом развитии?

Дж. Г.: Здесь действует обычный сценарий. ИИ должен быть как можно более конкурентоспособным и доступным как можно шире (через торговлю), чтобы его можно было внедрить в любом месте в мире, где он может повысить производительность. Другими словами, здесь ставится такая же задача, как и в программах по стимулированию развития информационных технологий и расширения доступа в Интернет.

ФиР: Принимая во внимание сложную природу ИИ и связанные с ним этические соображения, какие организации или заинтересованные стороны наиболее подходят для того, чтобы взять на себя ответственность за регулирование ИИ и предоставление рекомендаций по этическим аспектам?

Дж. Г.: Это очень сложный вопрос. Если бы этические вопросы были ясны, мы могли бы определить существующую организацию, будь то законодательный орган или правовое учреждение, которое могло бы обладать высшими полномочиями в этих вопросах. Однако этические вопросы далеко не ясны. Даже вопросы дискриминации, которые могут возникнуть, являются сложными. Мне кажется, что ИИ будет легче перепрограммировать, чтобы он был менее пристрастным, чем люди. Но сейчас ИИ как никогда требует четких руководящих принципов, чтобы добиться необходимых изменений.

МАРДЖОРИ ЭНРИКЕС — штатный сотрудник журнала «Финансы и развитие».

Мнения, выраженные в статьях и других материалах, принадлежат авторам и не обязательно отражают политику МВФ.